Все, что сейчас она видела на Яву, казалось Адом на земле. Тем чудовищам, не знающим ни пощады, ни милосердия не было ни конца ни края. Лица, скрытые масками, они больше походили на запрограммированных роботов, чем на людей. Только красная кровь, окрашивающая все вокруг, доказывала обратное. Слышно было лишь крики пострадавших, испуганных людей, но эти твари не издавали ни звука, словно обезумевшие и не чувствующие никакой боли.
Усталость подступала к горлу, тяжелое сбившееся дыхание слегка кружило голову, однако Наото еще держала себя в руках и более-менее твердо стояла на земле. Морально и физически ее хорошенько потрепало. Перед глазами еще не растворившиеся картины произошедшего. И пусть она думала, что привыкла к жестокости и крови, пусть считала, что подготовлена к подобным ситуациям, когда оно подошло вплотную, она, как показала практика, нуждалась в чужой поддержке. Боясь убивать даже тех, кто не достоин жизни, ее руки совсем немного, но дрожали. То ли от страха, который она тщательно скрывала, то ли от стресса. Торопясь убить как можно больше, защитить тех, кто надеется на нее, ей показалось, что в ней открывается второе дыхание.
«Что б мы без тебя делали…» - Торопливый взгляд на альбиноса, который смотрел на нее ничего не выражающим взглядом. И не понять, чего творится в его голове, не понять, о чем он сейчас думает, словно весь пережитый кошмар ни разу не коснулся его. Но, пусть даже с подковырками, но он все равно человек, у него все же есть такая вещь, как «психика». Так и хотелось задать вопрос: «почему  ты выглядишь так, словно это проходишь каждый день?» и все равно кое-что поменялось в нем. Это нельзя было заметить, это можно было лишь почувствовать.
Катана уже покоится в своих ножнах. Она сегодня послужила хорошей службой, а этому оружию кровь просто необходима, она была в ней закалена. И чем больше сегодня она ранила и убивала, тем больше этого хотелось. Энергия, поступающая прямо из рукояти не описать словами, наверное, логичнее это назвать взаимосвязью со своим хозяином, коим Наото уже полноправно стала. Трупы лежащих на земле недолюдей немного бодрили затуманенный рассудок Фуюмине, отчего-то, но ей было немного легче. Все они мертвы и не успели кого-либо убить. И снова… благодаря кому? На лицах этих чудовищ все еще покоятся собачьи маски, наверное, только по этой причине она не чувствует за собой особой вины или сожаления, понимая, что все делала правильно, поступала так, как следует. Лежали бы перед ней горы людских трупов, она бы волей-неволей трагично опустила глаза. Фуюмине всегда желала мести, крови и убийств, всю жизнь она могла думать только об этом, но вот столкнувшись с этим лоб в лоб, остановилась. Слова, сказанные Раммштайнером снова и снова всплывали в голове.
«В конце концов, это не люди». Убеждение саму себя, не более.
Хайне выглядел немного злым. Слышно, как ломаются кости трупов, по которым он идет. И это зрелище не доставляет никакого удовольствия. На секунду она даже представила, что он практически ничем не отличается от них, между этими трупами и альбиносом было необъяснимое сходство, но, а так же, слишком большое различие – они были его врагами. И если бы в другое время и в другом месте она бы потеряла всякое доверие к этому человеку, сейчас она не чувствовала ничего, кроме слабой благодарности.
- И что это было? – Тихий вопрос хрипловатым и очень усталым голосом, но, кажется, пес его даже не услышал, может быть, к счастью.
Разговаривать с Хайне особо не хотелось, особенно, если учесть насколько натянуты отношения между ними. Он хоть ей и помог, но особого понимания или хотя бы какой-то товарищеской симпатии она от него не ощущала. Слишком холодный человек, полностью закрытый от общества. Тогда, сражаясь бок об бок рядом с ней, он кого-то защищал или это всего лишь инстинкты, жажда крови? Сама же Наото никогда бы не подумала, что будет кого-то особо ценить, чтобы стоять стеной и не пропускать мимо себя никого. Те люди, Нилл и остальные, просто не могли за себя постоять, их бы убили, и от этой мысли хотелось безнадежно опустить руки. Неужели, сегодня она и правда нашла еще одну цель в жизни? Если учесть, что все, что она знает  - это «месть», то странное щемящее чувство удовлетворения, испытанное в этот момент, Наото чуждо. Словно она выполнила свой долг и была этим довольна. Нилл и остальные живы… а значит, они и правда дрались, преследуя цель. Подобные моменты бесценны. Слезы счастья, они впервые скользнули по ее щекам, как только она увидела, что с Нилл все в порядке. Сорвалась с места и побежала к ней, зная, что нужна сейчас в другом месте, а возможно, тот парень, с которым разговаривал Хайне как-то связан с  Подпольем. Это уж она узнает точно и чего бы этот белобрысый не говорил, она, так или иначе, узнает всю правду.
Погрузившись в собственные мысли Фуюмине не сразу заметила внезапно возникшего гостя. Священник, как нельзя кстати, всегда удивлялась таким людям, умеющим осознано или же нет, выбирать нужные моменты для своего эпичного появления. И, можно сказать, она была ему на секунду рада, но вот поступок Хайне через мгновение заставил Наото сильно засомневаться в своей радости.
Резко подняв голову и выпрямившись, она нахмурились, не сдвинувшись со своего места. Если это разбор полетов между этими двоими, делать сейчас здесь ей точно не чего. Разве что поиграть роль добренькой и милосердной, постараться расцепить двух псов, но это будет уже верхом неадекватности, зная поганый характер Хайне, но вот катана, уже нашедшая покой в ножнах, была чуть потревожена хозяйкой.
- Какого хера это, блять, было?! Что ты знаешь?..
«Отлично, этого нам еще не хватало». Ее распирало от желания подойди и успокоить настрадавшегося за этот гребанный день Хайне. Почему-то ей его стало жутко жаль, хотя сегодня день потрепал нервы всем и каждому.
Тем временем, тело ее начинало сводить от усталости и перенапряжения, она чуть оперлась на ножны, мирно наблюдая за происходящим. Интересно все-таки, к чему же придут эти два довольно внезапных человека.
- Не будь треклятым холериком, который взрывается по поводу и без. – Строго выговорила она Раммштайнеру, но все это время она не сводила темных глаз со священника. Причастность к этому делу мог заподозрить разве что Хайне и его вопрос, по ее мнению, был более чем уместным, однако не сказать что-то и остаться в тени Наото не горела желанием.
- Что это была за чертовщина… – По-другому и не скажешь. И это первых раз, когда Фуюмине хочет знать все и сразу. Она потратила нервы и кровь не для того, чтобы оказаться в лузерах и не узнать ничего. Ее желание правды было сравнимо с желанием Хайне. – Падре…?

Щас бы забрать посильнее да долбануть аристократический нос слепца о колено, чтоб хрящи повысыпались на ворот. Хайне сильнее на кулак прихватил обладателя долбанной одежонки и, по-всякому, полезных знаний, который предпочитал корчить из себя кота Базилио вместо того, чтоб давать ясные и четкие ответы. Злобно скрипнув зубами в ответ на нотацию, парень уж было жестче перетянул цепь пистолета, но в последний момент понял, что истина "хороший прист - мертвый прист" тут не прокатит хотя б по причине общей неразговорчивости отдельно взятых трупов почти святой наружности. "Выкрутился, собака!" Зло разжав пальцы, Раммштайнер ступил на шаг назад, почти презрительно оглядывая блядского святошу на предмет вменяемости. "Если ты не дашь мне четких ответов..." Собственно, все, что он об этом думает, у альбиноса было не то, что на лбу написано, а прям так хитро выдолбано от макушки до дула пистолета.
   - Чтоб тебя, - буркнул уже почти беззлобно, опуская маузер и косясь на длинноволосого извращенца. На фразу про осторожность блондин только сморщился. Он всегда был осторожен, лишних дурных напоминаний не требовалось.
   - На хера они вылезли? Что она задумала?
   Он сейчас был не только злобный пес, который хотел рвать глотки и плевал на все, что думают окружающие, он был еще и тем самым мелким пацаненком, которого жутко обидели, который не знал ни любви ни приюта, который всегда сам подобно дикому зверю отвоевывал свой кус хлеба и с какого-то хера не дох. И это было пиздец как больно, будто все то, что было раньше, вновь затопило сознание. При одном имени той женщины его прошиб холодный пот, а в голове отозвалось ударом гонга, будто красную тряпку кинули. Хайне сжал сильнее пистолет, отводя взор. Пусть Эрнст и не сможет прочитать в нем ничего, но... Девчонка стояла, почти не шевелясь, когда Раммштайнер случайно сошелся с ней взглядом. Ты видела когда глаза, столь похожие на глаза загнанного в угол пса, исходящего желтой пеной, рычащего безумно, скалящегося, готового напасть?..
   Раммштайнер отвернулся, спокойно убирая пистолет в заспинную кобуру, задрав угол рубашки. После, ссутулившись, сунул ладони в карманы брюк, словно почти безразлично, ловя на запах чутким носом ало-коричневый аромат расползающихся по земле тел. Если этот мир погряз в ожидании апокалипсиса в этом городе без времен года, то он определенно настал. Пора псам выть на луну.

Отредактировано Heine Rammsteiner (2012-07-11 20:59:44)

Эрнст вздохнул с облегчением, когда злобное чудовище (иными словами, Маузер) оставило его в покое, а юный Раммштайнер отступил. Иногда Эрнст удивлялся сам себе: когда вокруг творится чертовщина - другое слово не подберешь - пес всегда сохраняет спокойствие. Когда все подавлены, он спокоен; когда окружающие поддаются гневу, он спокоен. Когда разговор заходит об этой женщине...
- На хера они вылезли? Что она задумала? - должно быть, в эти минуты перед глазами Хайне стояли лица его товарищей и, конечно, Ее лицо. Епископ ждал этого дня. Дня, когда ведьма начнет тревожить эту землю, а заодно с ней и людей, прорывая себе путь на Поверхность. Порой падре казалось, что Анжелика и профессор Неубаутен просто играют в игру, так похожую на шахматы. Все происходящее - развлечение, обычная забава для необычных игроков. А вот и ее фигуры. Порваны в клочья.
- Профессор Айнштюрзен решила напомнить о себе. Неужели ей понадобились новые образцы для экспериментов? Или по старым заскучала...? - Раммштайнер нахмурился и посмотрел куда-то в сторону. "Ей нужен Фюрер?" - тем временем под ногами что-то зашуршало. Фуюмине Наото, судя по всему, обнаружила на земле нечто страшное. Только сейчас? Громкий вздох. Она сняла с одного из них маску, вот оно что... Эрнст неожиданно заговорил, будто убеждая сам себя: Это псы... И больше ничего. У них больше нет своей воли, теперь эти бедняги ее марионетки.
Епископ сделал несколько шагов вперед, погружаясь все глубже в свои мысли. "Надо потолковать с ним... Стоит ли говорить им о Целльнере сейчас?" - падре немного скривился, наступив на чью-то кисть. Хруст был неожиданно громким, он заставил пса остановиться.

Отредактировано Ernst Rammsteiner (2012-07-17 00:37:46)

«Ранимые-ранимые люди», - падре сделал несколько шагов навстречу девушке. Странная мысль возникла в голове епископа - странное желание утешить. «Жалость самое честное чувство. Интересно, кто это сказал?» - Эрнст медленно нагнулся и осторожно положил руку на плечо госпожи Фуюмине, будто жест этот был непозволителен (кстати, очень может быть) или будто Наото могла сейчас вцепиться в его руку зубами и оторвать кусок мяса. «Интересно, она придет в мою прекрасную церковь замаливать свои грехи?» - ухмылка отразилась на его лице, правда, сейчас она была более чем неуместна.
- Слава Богу, это величественное здание уцелело… - случайно вырвавшиеся мысли вслух заставили епископа опомниться. В последнее время он слишком часто уходит в себя, становится рассеянным. Неужели старость приближается? Или осознание того, что «мать» вот-вот придет в гости заставляет обдумывать каждый свой шаг тщательнее, чем обычно? Падре прокашлялся и теперь уже обратил свое внимание на воспитанника. Ну, как сказать, воспитанника? Да и вообще можно ли сказать, что Эрнст его воспитал? Некоторых личностей просто невозможно переучить.
«- Хайне, ты весь в дырках. Не успел вернуться, уже опять куда-то мчишься стремглав. Я советовал бы тебе…
- Пошел ты», - громкий хлопок дверью, и альбинос уже не здесь. Да, бывало и такое, но священник закрывал глаза на подобные грубости. Если уж говорить, положа руку на сердце, они его немного забавляли. И эта любовь к правде, какой бы она ни была, тоже была замечена в Хайне давно. «Правдоруб, да…» - говорил он ее, кстати, как будто бы с легкостью. Как будто.
- Да. Я такой же. И это не люди, – оставив Наото наедине со своими мыслями, епископ направился в сторону альбиноса, однако не остановился рядом с ним, что было странно, а прошел мимо Раммштайнера, будто его не заметив. Затем он снова повернулся и вновь прошел мимо. После этого хождения туда-сюда, которое могло говорить о возбужденном состоянии падре (нервы-нервы), остановка, наконец, была совершена буквально перед носом Хайне.
- Где Нилл? Я же ее оставил…

С собачонкой в руках Нилл, наконец, кое-как протиснулась следом за мисс Лизой через узкое отверстие среди обломков и оказалась на поверхности, все еще продолжала громко кашлять из-за бетонной пыли, которой она успела надышаться в том помещение, из которого она только что выбралась. Девушка аккуратно поставила на землю собачку мисс Лизы, которую все это время не отпускала, прижимая к себе как какое-то сокровище и та сразу же довольно виляя хвостом, стала бегать вокруг девчушки. После Ангелок, не переставая дрожать от страха, обессиленно отползла от отверстия, дабы не мешать, другим выбраться оттуда, совершенно не обращая внимания на то, как небольшие порезы и ранки у нее на коленках неприятно защипали от попавшего в них песка и грязи. На глазах то ли из-за кашля то ли из-за того что она сейчас пережила, наворачивались слезы бусинки от которых девушка сразу же старалась избавиться вытирая глаза тыльной стороной ладони. Ангелок никак не могла собраться с духом, чтобы поднять голову вверх из-за страха увидеть то, что твориться вокруг, но все-таки решившись, она медленно подняла свой взор и стала, нервно оглядываясь по сторонам оценивая обстановку.
Сейчас ей захотелось ослепнуть от того что она увидела. Вокруг творился хаос: везде лежали чьи-то трупы, кровь которых медленно растекалась, смешиваясь с грязью и окутывая собой всю землю вокруг, где-то вдалеке кричали люди, и периодически было слышно, как окончательно рушились здания, которые чудом не превратились в щебень сразу после взрывов. Внезапно ее дыхание перехватило, от чего дрожащей рукой девушка схватилась за кружевной воротник платья и стала жадно глотать воздух, но от запаха крови витавшего в воздухе, который Ангелок сразу и не уловила, лишь закружилась голова, а по телу побежали мурашки. Нилл даже пожалела о том, что выбралась из-под завала, и на мгновение ей захотелось оказаться там вновь лишь бы не видеть этого ужасного зрелища. "Какой кошмар…А я ведь чувствовала что сегодня должно произойти что-то ужасное но чтобы такое…И кто же тот безжалостный человек что  стоит за всем этим? Что подтолкнуло его на такое злодеяние?! Как можно поступать так с простыми жителями, которые никому вреда не причинили?! "От этих вопросов, что заполнили ее разум, Нилл лишь легонько прикусила нижнюю губу, дабы снова не расплакаться.
Вскоре более-менее придя в себя, она неуверенно поднялась на ноги, отряхивая свое недавно новое, а сейчас пригодное лишь в качестве тряпок платьице,  но небольшое рыжее пятно, что мелькнуло перед ее глазами, отвлекло Нилл. Это была собачка мисс Лизы, которая, злобно тявкая, ринулась вперед. Девушка быстро пробежалась взглядом пытаясь найти того, на кого гавкает собака и много времени у нее это не заняло. Из-за разрушенного здания выглядывала какая-то маленькая девочка, которая, встретившись взглядом с Нилл тут же скрылась, а следом за ней и песик. "Ребенок?! Что же…?" Ангелок не зная, что предпринять, посмотрела на остальных, дабы подать хоть какой-нибудь знак о том, что там ребенок которому, скорее всего, нужна помощь, но одни помогали остальным выбраться из подвала, а Хайне и Наото что-то яростно обсуждали со священником. "Ну почему именно сейчас все заняты?! Тогда я сама справлюсь!" Нилл разумеется не желая терять и минуты машинально побежала за ней.
---> Улицы.

Отредактировано Nill (2012-07-29 21:15:09)